Чудеса в золотом решете

Если в них не верить, они обижаются и уже не приходят

Так что на самом деле, самое большое чудо – это встретить человека, незнакомого с Чудом. И если хорошенько покопаться в памяти, почти каждый из нас может вспомнить нечто такое, что умом постичь невозможно. Вот, например, невероятная история, которую мне поведал несколько лет назад один мой знакомый юрмальский художник

Живут они в Юрмале. Домик их стоит в сотне метров от моря. Здесь же его мастерская. Живет он замкнуто, почти ни с кем не общается. Связь с окружающим миром осуществляет жена – именно она заботится о том, чтобы его картины были выставлены и проданы. Большинство его работ находятся в частных коллекциях России, Германии, Израиля, США, Испании и, конечно, Латвии. Надо сказать, что в отличии от многих художников, способных говорить лишь о себе и о своем творчестве, Андрей любит пофилософствовать о странностях жизни, о тонких материях, о судьбе. И когда он все-таки начинает вспоминать свое прошлое, рассказывать о том, как его, уроженца Омска, занесло сюда, в нашу маленькую страну, голос его становится странно тихим. Будто он боится спугнуть то, что уже свершилось. Потому что если говорить о Чуде громко, настоящее может исчезнуть, раствориться во времени, рассыпаться в прах. И Юрмала, и домик на берегу моря, и все картины, и тот юношеский карандашный набросок. А ведь с него все тогда и началось.

Андрей долго роется, шуршит, что-то переставляет, пока не находит этот старый набросок. Впрочем, его и наброском-то нельзя назвать – совершенно законченный, фотографически подробный портрет девушки. Словно она ему часами позировала, сидела, не шевелясь, чтобы он смог так добросовестно прорисовывать ее тонкие и нервные черты. Однако никакой натурщицы на самом деле не было. Образ возник из ниоткуда.

А жил тогда Андрей в Нижневартовске – есть такой сибирский город нефтянников. И было молодому художнику скучно и одиноко. Ни денег, ни любви, ни славы. В один из таких вечеров, еще толком не зная, за какую бы новую работу взяться, он вертел в руке карандаш и думал. И вдруг рука сама стала машинально рисовать лицо… Закончив рисунок, он положил его в папку и забыл. Вспомнит он о нем, лишь время спустя, когда увидит его абсолютно точную, словно бы ожившую копию - молодую актрису Нину. Позже Андрей Горгоц напишет большой портрет маслом и назовет его «Молитва», или портрет жены художника. Именно Нина Скудра – потомок ссыльных латышей, откликнувшись на призыв Атмоды, уговорит мужа вернуться с ней на ее историческую родину, в Латвию.

…Есть такое старинное выражение «Чудеса в решете». Что оно означает? Как, собственно, чудеса, оказались в решете – в этом замечательном предмете домашнего обихода? Наверное, смысл этой народной метафоры такой: все байки, которые мы слышим, следует просеить, чтобы полезные зерна, то есть живую истину, отделить от плевел – от всяких глупых небылиц. А, может быть, смысл обратный? Если какая-либо необычная жизненная ситуация все-таки стоит того, чтобы ее обсуждали и анализировали, если она действительно феноменальна, то ничего плохого с ней не случится, хоть сквозь решето ее пропускай, – важное и ценное всегда сохранится. И та драгоценная, золотая энергия, которую мы тратим на понимание этого феномена, не уйдет впустую. Правда, сложность состоит в том, что постичь его можно лишь путем поиска ответа в себе, а не в интеллектуальных размышлениях.